Наргис родилась в Душанбе, Таджикистан, в многодетной семье. Жизнь была непростой, и ее отдали в интернат для малообеспеченных семей. Ее любимым предметом в школе была физкультура, особенно хорошо получались баскетбол и плавание. Она надеялась, что после окончания школы в 1991 году с дипломом по физическому воспитанию она продолжит обучение в техникуме.

Однако из-за волнений в стране она не смогла продолжить учебу. «Я проплакала полгода, очень хотела продолжить учебу, но вместо того, чтобы пойти в техникум, родители выдали меня замуж. Мне тогда еще не было 16 лет», — рассказала Наргис. Когда ей было 17 лет, она родила сына; через пять лет, будучи беременной вторым ребенком, она узнала, что ее муж занимается наркоторговлей, и его посадили в тюрьму.

С этого времени Наргис пришлось обеспечивать себя и семью самостоятельно. Она устроилась на работу в казино. Заработок был хороший, но именно там она начала принимать наркотики. «Я была стеснительной девушкой, поэтому, чтобы расслабиться, я принимала наркотики. Оттуда я вышла наркоманкой. Я даже не заметила, как это произошло», — вспоминала она.

В конце концов ее уволили с работы из-за употребления наркотиков, и она была вынуждена искать другие способы выжить.

Наргис употребляла наркотики в течение 14 лет, но начала опиоидную заместительную терапию, когда она стала доступна в стране. «Когда я была на метадоне, меня наняли равным консультантом. Я работала с наркоманами, с людьми, живущими с ВИЧ. Я работала консультантом в нескольких проектах по профилактике ВИЧ», — рассказала Наргис.

Наргис оставалась на метадоне до мая 2021 года. «В прошлом году мне пришлось прекратить прием метадона, потому что меня посадили в тюрьму, а метадона в тюрьме не было. Было очень тяжело, я несколько месяцев лежала в тюремной больнице, но в результате слезла с метадона и пока держусь».

Наргис посадили в тюрьму по 125 статье Уголовного кодекса Таджикистана, согласно которой инфицирование ВИЧ или создание риска передачи ВИЧ-инфекции является уголовным преступлением. На основании этой статьи правоохранительные органы возбуждают уголовные дела в отношении людей, живущих с ВИЧ, только на основании потенциальной угрозы передачи ВИЧ или просто на основании их ВИЧ-положительного статуса.

«Я принимаю антиретровирусную терапию с 2013 года. Никогда не прерывала ее. У меня неопределяемая вирусная нагрузка. Заявление на меня никто не писал. Я никого не инфицировала. Обвинение было выдвинуто на основании записки знакомого мне человека, потому что мы встречались», — рассказала Наргис.

Законодательство не учитывает информированное согласие другого полового партнера, независимо от того, существовал ли риск инфицирования ВИЧ или принимал ли человек, живущий с ВИЧ, меры предосторожности, чтобы не передать ВИЧ. Кроме того, законодательство не определяет, как человек, живущий с ВИЧ, должен декларировать свой ВИЧ-статус. По сути, все люди, живущие с ВИЧ, которые занимаются сексом, могут быть привлечены к уголовной ответственности.

Свой позор Наргис объяснила так: «В правоохранительные органы вызывали всех, врачей, моих коллег, родственников, и рассказывали всем о моем диагнозе ВИЧ, спрашивали, в каких отношениях мы состояли, позорили меня».

«Статья 162 Кодекса здравоохранения дает право врачам раскрывать статус ВИЧ-инфицированных пациентов по запросу следственных органов и не содержит для этого никаких оснований. Некоторые уголовные дела по части 1 статьи 125 были возбуждены после того, как СПИД-центр раскрыл правоохранительным органам информацию о ВИЧ. В ходе следствия и судебного разбирательства не обеспечивается право подсудимых на конфиденциальность информации о своем ВИЧ-статусе, поскольку следователи, должностные лица, судебные секретари и судьи могут запросить медицинскую информацию в соответствии с положениями Кодекса о здравоохранении без каких-либо особых условий», – рассказала Лариса Александрова, юрист.

Наргис сейчас свободна, но она сказала, что ей просто повезло. «Меня освободили по амнистии в связи с 30-летием республики».

Она вышла из тюрьмы, но есть еще десятки осужденных по статье 125. Теперь, когда все знают, что она живет с ВИЧ, Наргис готова бесстрашно бороться за право жить, работать и любить, несмотря на свой ВИЧ-статус.

Наргис продолжает работать в качестве волонтера-консультанта по вопросам профилактики ВИЧ. У нее много планов, но главная цель, к которой она стремится, – это пересмотр статей, криминализирующих ВИЧ в Таджикистане.

«Я всегда говорю, что должно быть больше информации о ВИЧ, о людях, живущих с ВИЧ, чтобы они не боялись нас так, как сейчас. Сейчас все изменилось, есть лечение, есть профилактика. Диагноз ВИЧ не должен быть обвинительным приговором — это просто диагноз».

В большинстве стран региона Восточной Европы и Центральной Азии предусмотрена уголовная ответственность и различные виды наказаний, включая тюремное заключение, за сокрытие источника заражения ВИЧ, поставление в опасность передачи или за передачу ВИЧ. Криминализация ВИЧ непропорционально затрагивает маргинализированные группы населения, особенно женщин. Женщины с большей вероятностью узнают о своем ВИЧ-статусе при обращении за медицинской помощью, например, в связи с беременностью, и чаще подвергаются уголовному преследованию и наказанию.

«Мы достоверно знаем, что криминализирующие ВИЧ законы контрпродуктивны, они подрывают, а не поддерживают усилия по предотвращению новых случаев инфицирования ВИЧ. Мы надеемся что при консолидации усилий государств и общественных организаций в ближайшее время удастся пересмотреть устаревшие законы с учетом новейших данных о ВИЧ, которые позволят людям, живущим с ВИЧ, или тем, кто подвергается наибольшему риску инфицирования, быть открытыми во взаимоотношениях с медицинскими организациями, раскрывать свой ВИЧ-статус или пользоваться доступными медицинскими услугами», - подчеркнула Элеанора Гваздева, и.о. Директор Региональной группы поддержки ЮНЭЙДС для стран Восточной Европы и Центральной Азии.