24 февраля Елена Шерстюк, специалист ЮНЭЙДС по коммуникации и работе с населением в Украине, была вынуждена уехать из Киева. Она вышла с нами на связь, находясь на Западной Украине.

Какими были ваши первые мысли 24 февраля?

Ну, этот день начался очень рано. Мой сын прислал мне сообщение в 5 утра со словами: «Кажется, началась война». Когда я вышла на балкон, то услышала громкие звуки, похожие на разрывы бомб.

Тогда вы и решили уехать из Киева?

Сначала я сидела в машине со своими кошками, а потом, после разговора со страновым координатором и остальным персоналом, решила поехать в свой загородный дом, куда  также приехали мой сын и его жена.

Там было безопасно?

Когда я приехала, то поняла, что там еще хуже, чем в городе. Наш дом находится рядом с аэропортом Гостомель, который стал целью для ракет. Мы практически не спали. Все небо было красным. В этом доме мне очень нравились панорамные окна, но в тот раз это был скорее минус. Стекла все время дребезжали.

Что вы предприняли дальше?

25 февраля в полночь мы решили уехать на Западную Украину. Я пять лет проработала в том регионе, в Детском фонде ООН, и после ездила туда еще несколько раз, так что эта горная местность показалась мне достаточно безопасным вариантом.

Нам пришлось ехать 28 часов подряд, поскольку двигаться нужно было зигзагами, избегая обстрелов и выискивая альтернативы закрытым дорогам и взорванным мостам. Приходилось постоянно менять маршрут. Это было довольно сложно.

Я попросила друзей на месте помочь найти жилье, и в итоге мы поселились в деревянном доме с пятью комнатами и другими семьями и общей кухней.

Поддерживали ли вы связь со своей командой и с руководителем?

У нас в Украине небольшой офис ЮНЭЙДС, и из-за COVID-19 мы уже создали  множество каналов связи: WhatsApp, Viber и т. д. Каждое утро мы проводим что то вроде переклички. Это помогает оставаться на связи. Коллеги из региона и глобальный центр также общаются с нами, что помогает мне чувствовать себя нормально.

Нормально?

Я не могу спокойно спать и есть, но работа, встречи и координация усилий помогают мне сохранять спокойствие и двигаться вперед.

Но за это время у меня выработалась зависимость от новостей. Не могу перестать смотреть и читать о том, что происходит. Я все время думаю о своей квартире в городе, о загородном доме с садом и о том, когда мы все сможем туда вернуться.

Я не жалею о том, что уехала. Я не боец, не служу в армии, так зачем мешать людям делать свое дело. Первую неделю я была в шоке, надеялась, что это быстро закончится, но прошло уже три недели.

Полагаю, вы взяли с собой паспорт и телефон, а как насчет еды и одежды?

Я взяла с собой все важные документы и паспорт, а также свой рабочий компьютер, но у меня была с собой только одежда, в которой я работаю в саду, поэтому с тех пор я ношу мужскую куртку. Наверное, я выгляжу сейчас немного потрепанной, но не я одна такая! (смеется)

Что касается продуктов питания, здесь работают небольшие рынки, и пока что у нас нет дефицита. Мы стараемся чем-то занять себя, помогаем местным женщинам, которые выпекают хлеб. Также в деревне организованы другие общественные мероприятия.

(перебивает сама себя) Слышите это, Шарлотта? Это сигнал воздушной тревоги. Все, закончился.

Пережив подобное, какой совет вы могли бы дать нам?

Во-первых, в такие времена очень хорошо иметь личные связи с людьми. Я не только смогла установить контакт со своими нынешними коллегами, но и пообщалась с бывшими друзьями по работе.

С первого же дня я поддерживаю связь с организациями людей, живущих с ВИЧ, и другими неправительственными организациями, чтобы знать, как у них идут дела. Это означает много звонков, но все это — профессиональные и личные отношения, которые я строила многие годы, и я хотела бы знать, что все эти люди в безопасности.

Должна сказать, что в ЮНЭЙДС действительно хорошо налажен обмен важной информацией о том, какие услуги доступны, где и для кого, например пополнение запасов антиретровирусных препаратов или опиоидная заместительная терапия. Мы собираем необходимую информацию и передаем ее друг другу. До войны я была членом комитета  по надзору и программного комитета Национального Совета по ВИЧ/СПИДу и туберкулёзу, который координирует реализацию грантов Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией, поэтому мы с коллегами по-прежнему пытаемся работать по этим программам. Это непросто, как и в случае с мониторингом, ведь многие люди все еще работают из бомбоубежищ, что усложняет ситуацию.

Очевидно, что стратегическое планирование сейчас затруднено. Вначале все принимали ситуативные решения. Наши партнеры и другие международные организации стремились помочь, и, к сожалению, из-за этого возникало много случаев дублирования. Один раз тебя поросят найти матрасы, потом кому-то понадобился бензин, но теперь все стало более организованным.

Я поняла, что требуется время, чтобы понять, как правильно действовать и реагировать, а еще очень важно найти свою нишу. Не нужно распыляться.

Хорошие советы. Нужно определять роли и использовать сильные стороны каждой организации, чтобы работать лучше как единое целое?

Именно. Еще один важный момент — это участие глобального центра. В основном я работаю с местными коллегами, это 90 % моего времени, здесь много всего происходит и ситуация непрерывно меняется, поэтому было очень полезно получать из главного офиса общую картину.

Расскажите подробнее, пожалуйста.

Приятно осознавать, что такие страны, как Польша и Республика Молдова, и простые люди решили помогать Украине. Теперь я знаю, что делают наши коллеги в Европе в отношении антиретровирусной терапии и международной помощи. В Украине приняты многие европейские стандарты. Наши нормативные требования к лекарствам и интеллектуальной собственности близки к европейским и не имеют аналогов в бывших странах Советского Союза. Наше законодательство содержит разделы, посвященные ключевым группам населения, и запрещает дискриминацию. Правительство Украины финансирует базовые услуги по профилактике ВИЧ для сотен тысяч людей из ключевых групп населения. Кроме того, у нас хорошо развиты услуги снижения вреда, поскольку в Украине высокому риску инфицирования ВИЧ подвергаются в основном люди, употребляющие инъекционные наркотики. Тысячи людей проходят опиоидную заместительную терапию и пользуются услугами доконтактной профилактики. Права лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендерных лиц и интерсексуалов также являются неотъемлемой частью стратегии по защите прав человека в нашей стране.  Подобных достижений очень немного в странах Восточной Европы.

Хотите еще что-нибудь добавить?

Для меня очень важно чувствовать связь с другими людьми, так что поддерживайте контакт! И должна сказать, что меня впечатлило то, как люди объединились. Украина сплотилась. Это мое оптимистичное наблюдение — люди оказывают огромную поддержку друг другу. Слава Украине!